«Сумские злобы»:

жизнь уездного города в освещении харьковской прессы

Задолго до появления сумских газет события в нашем городе освещались преимущественно губернской прессой. Уделяя внимание событиям в разных местностях Слобожанщины, редакции поддерживали читательский интерес к своей продукции со стороны жителей всех уездов Харьковской губернии.

Естественно, учитывалась и возможность привлечения внимания к корреспонденции с мест. Свои агенты у харьковских газет имелись и в Сумах. Какие же сумские подробности становились объектом журналистского расследования и как они подавались, попробуем узнать со страниц губернской прессы.

Фрагменты из сумской жизни XIX века

Изначально в газеты Харькова сумские новости проникали лишь в виде коротких заметок. Например, в одном из февральских номеров «Харьковских известий» за 1818 год с месячным опозданием была опубликована информация о собранных офицерами 2-й уланской дивизии, квартировавшейся в Сумах и возглавляемой будущим декабристом генералом-майором С. Волконским, 850 руб. в пользу горожан, пострадавших от прошлогоднего пожара. Деньги были переданы «тамошнему городничему, который раздал оные жителям по мере понесенного каждым убытка».

Довольно скупо о Сумах писали и «Харьковские губернские ведомости», ограничивавшиеся краткой информацией об увольнениях, назначениях, отправке в отпуска и перемещениях местных чиновников, вызове лиц в Сумской уездный суд, о сведениях по пропажам и найденным вещам, об утрате и обнаружении документов, о наследовании имущества, судебных разбирательствах, продажах с молотка имущества должников. Также «Ведомости» делились с читателями статистическими ведомостями касательно движения дел в Сумском уездном суде и публиковали объявления о начале ярмарок в Сумах и Белополье.

Вопреки «скучному» повествованию, некоторые заметки оказываются весьма информативными для современного исследователя. Например, в номере за 6 мая 1861 г. упомянуто о пожертвовании сумским купцом Иваном Федоровичем Скубенко 15 тыс. руб. серебром на устройство городской трехэтажной богадельни. В номере от 24 ноября 1862 г. - судебная тяжба между П. Линтваревым и крестьянами «полудеревни» Барановки о «неправильно присвоенном» помещиком участке леса в 21,75 дес. Исходя из угрожающего официального тона в статье, можно прийти к выводу, что суд явно пребывал на стороне истца. Номер газеты за 20 января 1878 г. повествовал о деятельности Общества попечения о раненых и больных в Сумах (во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.), занимавшегося сбором средств на нужды раненых и выпускавшего рублевые подписные листы. Среди жертвователей значилась и фамилия Харитоненко.

Любопытны описания имущества должников, из которых можно составить представление о быте представителей зажиточных классов. Например, 9 июня 1861 г. «на пополнение долга коллежскому асессору Григорию Гладкову» была объявлена продажа дворового места купчихи Елены Гавриленковой «на старой Московской улице» (ныне - ул. Соборная). Указанное дворовое место содержало «каменный двухэтажный дом с подвалом, второй таковой же двух-этажный флигель, внутри двора две каменные кладовые с погребами, крытые железом, и деревянный сарай, крытый шелевкою; в 1-м доме комнат 14, печей голландских цветных и белых 8, варистых простых 2, дверей растворчатых крашеных простою краскою 26, окон 28, под домом лавок 7 нумеров с тремя выходами, во флигеле кухня, в верхнем этаже комнат 3, печей простых 2, дверей 5, кухня с двумя окнами и дверью; место с постройками оценено в 2400 руб. серебром». Примечательно, что соседями Гавриленковой по первому кварталу главной городской улицы названы исключительно купцы, обустроившие свой быт не хуже незадачливой коллеги, из чего можно заключить, что сумские крупные торговцы жили достаточно просторно, в самом центре и при деле, на месте же занимаясь коммерцией.

Данные о заработной плате муниципальных чиновников в царское время, как выясняется, были вполне публичными. Те же «Ведомости» в смете о расходах г. Сумы за 1877 г. представляют полную картину заработков администраторов. Так, городской голова получал годовое жалование в 1,5 тыс. руб., двое членов управ и секретарь - по 1 тыс., бухгалтер - 600, архитектор - 400, а базарный - 300. Для понимания покупательной величины указанных сумм, обратимся к рыночным ценам по отдельным категориям товаров в нашем регионе в 1877 г.: стоимость одной десятины (1 дес. = 1,0925 га) земли, зависимо от ее качества, составляла 25-100 руб., овчинный полушубок стоил 10 руб., пара сапог - 6 руб., холщовая рубашка - 25 коп., кубический сажень дров - 18 руб., пуд свечей - 5 руб. 60 коп. В этой же смете указывались и городские траты на различные нужды. В частности, на ремонт зданий земской больницы ушло 600 руб., которые выделил городу Павел Харитоненко. Та же смета свидетельствует и о предоставлении два года назад городу 10 тыс. руб. займа для постройки здания Сумского реального училища И. Харитоненко. В текущем 1877 году городская дума вернула предпринимателю треть этой суммы. Также Иван Герасимович безвозмездно передал уездному земству «на устройство бараков и павильонов для раненых и больных воинов» 8 тыс. руб. и дом. Всего город потратил в 1877 г. 45847 руб., а заработал - 39257 руб.; дефицит покрывался займами или финансовыми обязательствами частных лиц.

Любопытны и другие данные сметы, касающиеся общественной жизни: покой горожан охраняли всего 18 полицейских; в Сумах на тот момент уже существовали две пожарные команды (обе имели в своем распоряжении двух брандмейстеров, коновала, трубного мастера и 20 служащих); город из своих средств во многом обеспечивал материальное благосостояние расквартированного в нем 20-го батальона, уездной команды, провиантского ведомства и нижних чинов жандармского управления (снабжение казарм мебелью и банными принадлежностями, наем, освещение и отопление помещений); в сумской тюрьме содержалось около 90 заключенных; зажиточных торговых людей насчитывалось меньше - 4 купца 1-й гильдии и 43 - 2-й; в городском саду продавали минеральную воду; осуществлялось регулярное «истребление бродячих собак»; в Сумах уже процветал извозной промысел - городская дума установила таксу проезда от железнодорожного вокзала в центр в 50 коп. в период осенней распутицы и 30 коп. в остальной период. Следует признать, что цена такого подвоза сравнительно со стоимостью прочих услуг и товаров в разы превышала нынешние услуги такси (см. цены на товары выше).

Все упомянутые публикации однако не имели отношения к настоящей корреспонденции. Они полностью или в сокращении воспроизводили тексты официальных обращений, уведомлений, протоколов, не внося при этом никакой критической или оценочной нотки. Настоящая журналистика зародилась в нашем городе с появлением штатных агентов. Таковые, в частности, в начале ХХ века были в распоряжении редакций газет «Южный край» (ежедневная газета охранительного направления, выходила в 1880-1919 гг.) и «Харьковский листок» (ежедневная газета либерального содержания, выходила в 1901-1905 гг.), благодаря которым регулярно публиковались сумские новости. И не мудрено - до Первой русской революции в Сумах своих периодических изданий не было, тогда как сумская публика тяготела к новостям именно своего региона. До 1905 г. из десяти газет губернии девять издавались в Харькове. В 1906 г. в губернском городе начало издаваться 19 газет и при этом в уездах не появилось ни одной новой. Попытки наладить выпуск сперва «Сумского голоса», «Крестьянской газеты» (1905), а затем «Сумского листка» (1908) не увенчались успехом. И лишь начиная с 1912 года организовывается постоянная и регулярная печать местной периодики («Сумской вестник», «Сумская жизнь», «Сумское эхо»).

Криминальные страсти

Новости, от которых порой стыла кровь в жилах, касалась преступного мира. Тихий провинциальный город время от времени сотрясали громкие по своему резонансу преступления. Например, «мокрухой» в конце 1904 г. разрешился любовный треугольник горничной Феклы Мужицкой, унтер-офицера Романа Иванова и рядового Шахрманова. Последний зверски расправился с соперником и едва не убил свою бывшую сожительницу, успевшую скрыться от обезумевшего отелло в подвале.

Из революционной среды в Сумском уезде выходил особый род преступников, любящих прикрывать свое черное дело речами об экспроприациях, которые на самом деле являлись банальным грабежом. На купцов, помещиков и чиновников наводили ужас местные робингуды Манжура, Бага и Шевченко, похождения которых с удовольствием описывала сумская и харьковская пресса. Так, 11 августа 1914 г., отмечал «Южный край», банда Шевченко совершила налет на экономию сумского помещика П. Косикова. Дождавшись когда владелец останется в конторе экономии один, двое грабителей проникли в бюро и, угрожая браунингами, потребовали денег. Получив отказ, преступники в упор расстреляли его, а затем «спокойно, не торопясь, возвратились в контору, спокойно взломали кассу, спокойно забрали около тысячи рублей денег, не забыли взять три ружья и браунинг, принадлежавшие Косикову, и удалились». В этой истории корреспондента более всего удивило абсолютное безразличие убийц к присутствию массы народа, а также неспособность стражей порядка выйти на их след.

Преступный мир Сум начала прошлого века, однако, состоял не только из «бытовушников», хулиганов (на сумском сленге «шишкари» или «раклы»), душегубов-грабителей, но и из мошенников. Героем отдельной статьи «Харьковского листка» стал «подающий большие надежды», как язвительно заявил ее автор, девятнадцатилетний сумчанин, служащий ст. Сумы Харьковско-Николаевской железной дороги Казаченков.

В 1904 г. он сфабриковал несколько подложных векселей, а затем, несмотря на начало судебного разбирательства по этому поводу, устроил новую авантюру: «27 июня... к местной домовладелице Ю. И. Вьючиной пришли двое молодых людей в качестве посредников по покупке ее дома. В то время, когда они вели с нею переговоры..., в комнату вошло третье лицо в форме почтальона и подало Вьючиной письмо, предлагая расписаться в получении. В поданной для этого книжке слева в цифрах стояли фамилии адресатов, правая же была совершенно чиста и, по-видимому, предназначалась для росписи в получении. Здесь в самом низу против своей фамилии Вьючина и расписалась. Почтальон ушел. Вскоре ушли и молодые люди. Вьючина распечатала письмо, в котором описывались все последние сумские новости и стояла неоднозначная фамилия. Присматриваясь к конверту, Вьючина убедилась, что письмо было поддельным: метка была старая, вместо штемпелей - отпечатки монеты двухкопеечного достоинства». Через два месяца пострадавшей даме был предъявлен иск в 8 тыс. руб. по расписке на имя киевского ремесленника М. Кривомоза, переведенный передаточной подписью Казаченкову. После обращения в полицию Вьючиной оперативным путем удалось установить личности преступников и привлечь их к ответственности. К счастью тогдашних жителей Сум, подобных новостей было относительно мало, а криминогенная обстановка в городе находилась в целом под контролем стражей порядка.

Коммунальные беды

Ничто не вызывало острословия и едких замечаний сумских корреспондентов так, как коммунальные страсти, что, впрочем, вполне близко и современному журналисту. Не зря именно городские коммунальные неразберихи в «Харьковском листке» проходили под устрашающей рубрикой «Сумские злобы». И, оказывается, было отчего. В начале 1905 года анонимный автор выразил нетерпение горожан по поводу оттягивания устройства в Сумах водопровода (впервые вопрос о нем был поднят городской думой еще в 1888 г.), который, к тому же, по плану был рассчитан лишь для улиц Соборная и Петропавловская, тогда как окраины и далее были обречены «тонуть в грязи и мраке», оплачивая респектабельность центра (водопровод все же в 1905 г. протянули, но действительно только на ул.Петропавловской). В том же году «Сумские злобы» язвили по поводу действий пожарной команды, выезжавшей с первым ударом колокола или даже ранее сигнала. При этом огнеборцы все равно опаздывали на место возгорания как минимум на полчаса с момента появления первых признаков тревоги. Как выяснил корреспондент, «наблюдающему с каланчи даются инструкции в случае пожара не звонить, а сообщать в помещение команды и только когда оттуда ответят, что все готово, бить в набат» дабы избежать обвинений в непрофессиональных действиях и «усталости упряжки». Возмущение борзописцев также вызывало пренебрежительное отношение городской власти к ямам, грязи и к опасным оврагам близ проезжей части, перебои с уличным освещением, устройство свалки навоза и мусора прямо напротив духовного училища (старый корпус Сумской областной больницы на ул. Троицкой), что однажды привело к случаю смерти от сибирской язвы. Наконец, остро ставились вопросы к работе коммунальных служб города: «Кто весной, летом и осенью метет улицы и мосты в 8-10 ч. утра, когда все учащиеся идут в школы, когда обыватели спешат к месту службы? - Управа. Кто не свозит по целым месяцам навоза с базарной площади? - Управа. Где наибольшая грязь и сор? - Там, где их должна убирать управа». Подобные сообщения вызывают настолько отчетливые аналогии, что далее совершенно не нуждаются в наших комментариях.

Власти и плебс

Сессии Сумской городской думы были публичными, на них свободно допускались сумчане, но неудовольствие горожан, передаваемое журналистам, касалось отсутствия достаточного количества «посадочных мест» - всего 8-10 стульев. «Пора бы, наконец, городской управе обратить на это внимание и дать возможность городскому населению знакомиться на деле с несением представительной службы их избранниками», - зело возмущался корреспондент «Харьковского листка». Однако стульями проблемы не ограничивались. Как бы мы не идеализировали прошедшее время, в нем обнаруживаем зеркальное сходство с современностью. Например, при освещении выборов в купеческое собрание города весной 1905 г. анонимный автор озвучил общее настроение недоверия к прежним «почтенным людям», склонным к злоупотреблениям своими возможностями: «Смотришь, там шаткий вексель приятеля учел за общественный риск, там из общественных сумм родственничку пособьице сколотил. По-семейному. А там глядишь - и крах общественного дела». Такое настроение усугублялось очевидностью нецелевых растрат, убытками, что приводило к упадку мелкого кредита. Очевидно, тот же корреспондент весьма нелицеприятно отзывался и о действиях городского главы В. Золотарева, отличавшегося крайним консерватизмом, опасавшегося общественных инициатив и во многом ответственного за неустройство коммунальной сферы.

Выживание хороших специалистов - отнюдь не отличительная черта современности. «Южный край» как бедствие для всего уезда отметил состоявшееся весной-летом 1914 года массовое увольнение из земства врачей и инженеров. Особое внимание журналист уделил проводам уважаемого в Сумах доктора А. Мещанинова, «прекрасного хирурга, неутомимого работника, отзывчивого и стойкого гражданина, прекрасно поставившего земскую больницу и сумевшего сгруппировать вокруг себя энергичных, знающих дело, гуманных врачей и их помощников». Несмотря на прекрасную репутацию, Мещанинову, сетовала газета, пришлось испытать на себе несправедливость и непонимание со стороны нового состава управы, что и послужило основанием для ухода. В дальнейшем, как известно, Мещанинов стал одним из ведущих хирургов Харькова.

Революционные тревоги

В газетах периода Первой русской революции значительное внимание отводилось реакции сумских обывателей на события в стране; отмечались изменения в общественной жизни города. При этом позиция «Харьковского листка» была полностью на стороне либеральной оппозиции. Анекдотом из жизни сумские корреспонденты называли публичное заявление одного из важных лиц города о том, что «слово «студент» нынче стало скверное слово, оскорбительное слово, бранное слово. Нужно сторониться как чумы самого этого слова, а не только тех, кто носит такое звание». Однако настоящая печаль пришла со стороны средней школы. «Листок» несколько раз публиковал требования сумских гимназистов и гимназисток, требовавших демократизации школьной жизни, отмены надзора за ними вне стен учебных заведений, улучшения медицинского обслуживания, разрешения юношам отпускать длинные волосы и носить часы, заниматься в кружках самообразования, и даже «расширения курса русской литературы введением новейших писателей». Вслед за описанием школьных «бунтов» сыпались сообщения о забастовках в Сумах железнодорожных служащих, рабочих, портных, пекарей и даже дворников. Корреспонденты с удовлетворением отмечали полевение взглядов общественности. Ведь даже епархиальный съезд Сумского уезда, согласно их информации, высказался за поддержку партии кадетов на выборах в Государственную Думу! В целом же, отмечал «Харьковский листок», в Сумах «настроение крайне тревожное», которое нарастает с задержкой из-за остановки движения поездов в городе массы приезжих москвичей, киевлян и харьковчан, а также с разъездами по улицам драгунских патрулей.

Военные хлопоты

Русско-японская (1904-1905) и Первая мировая (1914-1918) войны не могли не отозваться на общественной жизни города. Писали о военных приготовлениях 28-го Новгородского драгунского полка, расквартированного в Сумах, и его отправке на фронт, о том, что руководство Сумского духовного училища добилось учреждения двух стипендий и 15 бесплатных содержаний для сирот погибших в Маньчжурии воинов, о взятой опеке над детьми погибших воинов...

В августе 1914 г. «Южный край» отмечал перемену, произошедшую в Сумах с началом военных действий против Центральных держав: «Театр никто не стал посещать: не до театра было... Торговля затихла. Все сосредоточенно с утра до вечера и с вечера до утра ждут вестей с театра военных действий. Тираж газет значительно поднялся здесь. Решительно все живут только интересом к войне. Организовались два параллельных курса обучения уходу за ранеными. Один курс читает доктор В.И. Котовщиков при земской больнице; другой - доктор Л.В. Шеболдаев у себя на квартире. Желающих масса и все аккуратнейшим способом посещают лекции... Образовался особый комитет под председательством О.Д. Траскиной, который собирает пожертвования для раненых и заготовляет белье для них... Находится масса желающих уступать бесплатно часть своих квартир (и даже целые дома) для раненых».

В работу активно втянулся и Сумской эвакуационный комитет, предложивший свои услуги фронту, - разместить в городе 266, а в уезде - 1950 раненых. Выздоравливающих предполагалось переводить из больниц и лазаретов на частные квартиры. Озадаченность для городской власти вызывал и вопрос об устройстве в школы детей из семей, эвакуированных из западных губерний, а также недостаток учебных пособий, связанный с сокращением товарного движения по железным дорогам. С каждым новым годом войны описывалось изменение в настроениях горожан - от патриотического подъема до апатии и антивоенных высказываний, отмечался рост цен и вместе с этим недовольство горожан.

Некрологи

Харьковской прессой освещались и печальные события - смерть известных сумчан. Некрологи сопровождались указанием важнейших биографических данных умерших. Например, в 1902 г. «Южный край» отозвался на кончину законоучителя Сумской Александровской гимназии Ф. Лащенкова. Отмечался долгий педагогический путь почившего - преподавание в Харьковском духовном училище, уездном и приходском училищах в Сумах, наконец, работа в гимназии с самого ее возникновения (1870 г.). Указывалось, что Ф. Лащенков основал единственное на тот момент в Сумах церковно-приходское попечительство. Упоминалась и его активная общественная деятельность в качестве гласного городской думы и соучредителя Сумского общества взаимного от огня страхования и Сумского общества попечения о бедных. Через три года «Харьковский листок» выразил соболезнование по поводу кончины бывшего директора Александровской гимназии Н. Сибилева, который в бытность своего руководства школой вкладывал в нее «душу, оставаясь непримиримым врагом канцелярского вмешательства в дело воспитания и обучения». По покойному была отслужена панихида, на которую явились его многочисленные ученики.

И о хорошем

У читателя данной статьи может возникнуть мнение, что сумских щелкоперов начала прошлого века интересовали лишь обывательские пересуды по поводу неустройства городской и общественной жизни, а также сообщения о безвременно почивших. Вовсе нет. Значительное место отводилось и положительным по содержанию событиям. Осенью 1905 г. в «Харьковском листке» была напечатана информация о том, что собрание Общества попечения о бедных ассигновало 5 тыс. руб. на постройку в Сумах дешевой столовой и чайной: «Здание будет каменное и будет включать громадный зал, службу и квартиру заведующего». Рядом тут же размещалась новость об открытии первой в Сумах женской профессиональной школы с отделением «кулинарного искусства». Та же газета отмечала успехи Сумской сельскохозяйственной школы, большая часть учащихся которой на тот момент являлась стипендиатами.

В 1905 г. в Сумах, несмотря на революционные потрясения, много говорили и о развитии собственного общественного транспорта. Предполагалось за счет частных капиталов пустить трамвайную линию «от вокзала по новому мосту, Николаевской, Соборной и Петропавловской улицам к кадетскому корпусу». Кроме того, «уже на средства города соорудить ветку и на Засумскую улицу». К сожалению, этот проект так и остался на бумаге. Лишь в 1967 г. по предполагаемому маршруту сумского трамвая прошел первый городской троллейбус.

Материалы периодической прессы являются важным источником по истории нашего города. Все более-менее значимые события в нем не упускались писчей братией, что позволяет при известном недостатке документальных сведений восполнить пробелы прошлого. Даже оценочные суждения журналистов особо ценны для понимания переживаний и интересов их современников, передачи самого духа эпохи. К сожалению, остаются неизвестными их имена. Смею предположить, что штат сумских корреспондентов харьковской прессы стал основой для штата «Сумского листка» и других городских газет, обеспечив с самого момента их основания профессиональный подход к делу.

Дмитрий Кудинов