Наш край

«Не жди благодеяний, кто сам их не оказывает»

Отечественная школа благотворительности - от Киевской Руси до Запорожской Сечи

Спроси любого жителя нашей области, кого из благотворителей нашего края, живших в прошлом, он знает, скорее всего, последуют oтветы: «Харитоненко», «Суханов», «Терещенко»...

Жившие в ХІХ - начале ХХ вв. предприниматели не только оставили в истории свой след как успешные заводчики и коммерсанты, но и вписали свои имена в книгу памяти потомков в качестве радетелей развития отечественной культуры, Церкви, здравоохранения и образования. Тем не менее, вопрос, на кого равнялись наши именитые предки, кто подавал им пример, остается пока что малоизученным. О благотворительности доиндустриальной эпохи мы владеем лишь фрагментарными знаниями. Но и они позволяют приоткрыть завесу позабытых добрых дел...

В Средневековье основным институтом помощи неимущим была Церковь. Русский церковный устав 996 г. возлагал на нее обязанности опеки над больными, инвалидами, нищими и т.п. Православные монастыри выполняли при этом три основные социальные функции: лечение; обеспечение нуждающихся деньгами и продуктами; образование. Крупнейшей на Руси благотворительной обителью считался Киево-Печерский монастырь. Игумен Феодосий Печерский в ХІ в. построил двор близ монастыря и церковь во имя святого первомученика Стефана, «и ту же повеле пребывати нищим и слепым и хромыим и трудоватыим, и от манастыря подавааше им еже на потребу и от всьего сущаго манастырськаго десятую часть даяше им». По примеру Киево-Печерского монастыря при всех обителях, имевших излишки, стали кормить нищих и убогих, устраивать богадельни. Именно благодаря монашеской помощи и родились стойкие словосочетания, оставшиеся и в современном языке, - «сестра милосердия» и «брат милосердия».

Не отставали от лиц духовного звания и представители аристократии и купечества. В период Киевской Руси любой нищий или инвалид мог прийти на богатое подворье и получить там «всяку потребу, питие и ястви, и от скотниц кунами» (деньгами, мехом). Больным, не способным передвигаться, князь Владимир Святой распорядился развозить по улицам продукты и квас. Княжеская милостыня не только прославляла имя правителя в народе и способствовала общественному спокойствию, но и содействовала развитию благотворительности как обязанности имущественного класса. В частности, Владимир Мономах поучал своих детей:

«Первое, Бога деля и душа своея, страх имейте божий в сердце своемь и милостыню творя неоскудну, то бо есть начаток всякому добру... Всего же паче убогых не забывайте, но елико могущее по силе кормите, и придайте сироте, и вдовицу оправдите сами, а ни вдавайте силным погубити человека».

Благотворительность Мономахов, очевидно, была семейной чертой. Сестра великого князя Яна Всеволодовна в 1088 г. основала при Андреевском монастыре первую в Европе женскую школу и содержала ее за свои деньги.

В польско-литовский период (вторая половина XIV - первая половина XVII вв.) многие представители знати и церковные иерархи покровительствовали развитию отечественной культуры и образования, опекали социальные низы. Этим прославили себя Константин Острожский, Петр Могила, Галшка Гулевичевна и др. Одной из самых ярких страниц в истории благотворительности стало завещание всех своих немалых средств гетманом Петром Сагайдачным, записавшимся вместе со всем Кошем Запорожским в православное Киевское братство, на братскую школу.

В период существования Гетманщины благотворительность становится делом всего казацкого войска. В частности, Павел Алеппский, сын Антиохийского патриарха, путешествуя по Украине в 1654 г., отметил, что богадельни «во всей стране казаков, на каждой улице и в каждом селе построены для их бедняков и сирот... которые служат им приютом; на них извне много образов; кто к ним заходит, дает им милостыню».

Упоминая о большом количестве сирот и вдов погибших казаков в период освободительной войны, путешественник пишет, что «с заходом солнца эти сироты ходят по всем домам просить милостыню, петь хором гимны Пресвятой Деве... Завершив пение, они получают из того дома милостыню деньгами, хлебом и всем прочим, необходимым для поддержания их существования».

Наконец, и само государство заботилось о вдовах и сиротах. В московских статьях 1665 г. отмечалось: «Вдовы, оставшиеся после казаков, в боях убитых и дома умерших, в домах и во всех своих имениях с детьми своими сохраненные должны быть...» Такая социальная политика сохранялась и дальше.

Французский историк XVIII в. Ж.-Б.Шерер писал, что «в Малороссии при каждой церкви, без исключения, есть больница или лазарет, где люди, в самом деле бедные и неспособные себя обеспечить, обеспечиваются деньгами церкви в зависимости от ее прибылей. Прежде всего, чему учат молодежь, так это уважение и почет к людям преклонного возраста».

Заботилось казачество Гетманщины не только об устройстве богаделен для больных, стариков и сирот, но и о школах. В 1748 г. в семи левобережных полках насчитывалось 866 народных школ (одна школа на 1000 чел.).

С конца XVIII в., когда автономия Гетманщины была ликвидирована окончательно, благотворительность все более приобретает светский характер. В 1764 г. Екатерина II распорядилась запретить монастырям содержать инвалидов - которым государство из чиншевого оклада монастырских крестьян стало назначать пенсию. В 1775 г. императрица предоставила право устраивать богадельни по Высочайшему повелению частным лицам и обществам. В губерниях создавались Приказы общественной опеки (в Харьковской губернии - в 1781 г.), на которые возлагалось решение острых социальных вопросов: здравоохранение, вспомоществование, содержание тюрем. Существовали Приказы за счет государственных дотаций, общественных займов и благотворительных взносов частных лиц. Под строгий надзор государства попали сироты: детям, оставшимся без родителей, согласно «Собранию малороссийских прав 1807 г.» назначали опекунов из числа «людей добрых, благочестивых, не мотов и хорошей репутации». Таким образом, вплоть до второй половины XIX в. система призрения, как тогда называли органы социальной помощи, находилась под контролем государства.

Сумщина благотворительная

Описанные тенденции развития благотворительности были характерны для отечества в целом и для Сумщины в частности. Во времена Киевской Руси обителей на территории нашей области еще не было. Поэтому благодеяния, судя по всему, были уделом преимущественно светских лиц. Отрывочные летописные данные Посеймья и Посулья дают основания утверждать, по крайней мере, о существовании со стороны властей опеки над Церковью. Вот пример. Когда в ходе феодальной войны в 1146 г. удельные князья Владимир и Изяслав Давидовичи захватили «Игорево сельцо» (ныне с.Игоревка Бурынского района), принадлежавшее черниговскому князю Игорю, во время грабежа вотчины была сожжена и церковь Св. Георгия (сооруженная или опекаемая Игорем). В тот же год переяславский князь Изяслав Мстиславович взял без боя Путивль. Его дружиной было расхищено не только имущество его неприятеля - князя Святослава, - но и разграблена церковь Вознесения. Перечень украденного представляет возможность оценить размер материальной помощи, оказанной храму Святославом. Из него были вынесены серебряные кубки, индитии (напрестольные одеяния), шитые золотом убрусы (узорные ткани), кадильницы и кации (кадильницы с ручкой). Поскольку князь Изяслав «целовал крест» путивлянам и обязывался не брать их имущество, то факт разграбления церкви указывает на то, что она была выстроена на средства Святослава.

В конце XII в. церковь Вознесения была перестроена в камне. Стены толщиной 1,7-2,1 м строились из плинфы, а фундамент закладывался из двух рядов колотого камня. Профинансировать подобное строительство в небольшом удельном городе мог только представитель княжеского рода. Очевидно, им был Владимир, сын Новгород-Северского князя Игоря Святославовича.

Есть сведения о попечительстве церквям в нашем крае в XVII в. Так, в 1621 г. царь Михаил Федорович пожертвовал путивльскому Молчанскому монастырю ряд вотчин, сел, бортных угодий и рыбных ловлей. Одаривали монастыри Северянщины и частные лица. Например, в Духово-Девичий монастырь в том же Путивле в 1627 г. монахиней Верой Беляевой был пожертвован серебряный с позолотой потир для поминания ее родителей, о чем свидетельствует надпись на ювелирном изделии. Есть версия, что Глинскую пустынь близ Глухова в XVII в. опекали бояре Глинские, которые, по всей видимости, и выстроили на свои деньги большинство монастырских сооружений того времени.

После получения независимости Украиной в ходе восстания против польского владычества в середине XVII в. благотворительностью по преимуществу занималась казацкая старшина. В конце XVII в. разворачивается монументальное строительство, щедро финансируемое казацкой верхушкой. В 1686 г. гетман Иван Самойлович начал возводить в Глухове при женском монастыре трехъярусный Успенский собор. После отстранения от гетманства И.Самойловича в 1687 г. патронат над Успенским монастырем взял на себя И.Мазепа, пожертвовавший 10 тыс. руб. на завершение его строительства. В целом же за период своего правления И.Мазепа профинансировал строительство и реставрацию 12 церквей и монастырей в Украине. Жертвовали деньги на церковь и члены его семьи. В экспозиции Сумского областного краеведческого музея хранится закладная доска из глуховской Троицкой церкви, в которой указывается, что ее строительство началось летом 1694 г. стараниями матери гетмана Марии-Магдалины Мазепы. В начале XVIII в. рядом с Троицким храмом выросла трапезная Вознесенская церковь с колокольней, а весь монастырский комплекс был опоясан каменною стеной с круглыми башнями. Эта обитель стала своеобразным филиалом киевского Вознесенского женского монастыря, настоятельницей которого и была Мария-Магдалина.

С приобретением Глуховом статуса гетманской резиденции в 1708 г. город и его предместья застраиваются со столичным размахом. В 1717 г. в Глухове по инициативе властной Анастасии - супруги гетмана Ивана Скоропадского - была построена церковь Св. Анастасии. А в 1720 г. в городе началось строительство нового Троицкого собора.

По инициативе все той же Анастасии на Харлампиевском пустыре в 30 верстах от Глухова был основан Гамалеевский женский монастырь. Гетманским универсалом от 1 декабря 1713 г. ему отводились угодья и мельницы по реке Шостке. Кроме того, Анастасия построила здесь винокурню, развела сад, подарила монахиням хутор Дубочаевский, а также пожаловала на территории Прилукского полка четыре села. После смерти гетманши монастырю, согласно ее завещанию, также отошли слобода Гамалеевка, села Локотки и Палеевка (теперь Шосткинского района).

Для развития гетманской столицы многое сделали и отдельные представители старшины. Еще задолго до политических событий, приведших к возвышению Глухова, здесь в 1692-1693 и 1693-1695 гг. стараниями стародубского полковника Михаила Миклашевского и глуховского сотника Василия Ялоцкого были сооружены Михайловская и Николаевская церкви. Представление о затратах глуховчан на строительство Николаевской церкви на главной площади города можно получить из контракта, заключенного городскими властями с мастером Матвеем Ефимовым. Церковь строилась из кирпича, извести и железа силами его работников. За всю работу город платил М.Ефимову

600 руб. «копейками» и 500 руб. «чехами», а также обеспечивал артель строителей продовольствием. (Для сравнения: корову в то время можно было купить за 3 руб.)

В 1695 г. была заложена церковь Св. Апостолов Петра и Павла в глуховском Петропавловском монастыре на средства игумена Дмитрия Туптала «при общности их милостей граждан глуховских... Максима Созоновича протопопа, его милости господина Иакова Жураховского, его милости господина Василия Федорова, сотника Глуховского, его милости господина Алексия Михайловича Туранского, пана Анисима Родионовича, в дому Герасима Тимофеевича...» Строительные работы выполняла артель того же М.Ефимова. За этот проект заказчики уплатили зодчему 600 руб. и 630 «чехов». Работа спорилась, и храм освятили уже в 1697 г.

Но все же расцвет Глухова пришелся уже на период гетманства Кирилла Разумовского и деятельности Второй Малороссийской коллегии во второй половине XVIII в. Тогда в Глухове была возведена Спасо-Преображенская церковь по проекту известного русского архитектора Андрея Квасова. Строительство этого сооружения финансировалось есаулом Генеральной арматы Григорием Кологривым. Собственно, церковь и строилась рядом с Артиллерийским двором столицы. Глухов украсился и рядом светских сооружений - из которых ныне сохранились лишь Киевские ворота...

Элита украинского государства заботилась не только о благе церкви, но и опекалась развитием искусств. В частности, Иван Миклашевский из рода стародубских полковников поддерживал деятельность в столице любительского театра, давшего свой первый спектакль 7 апреля 1730 г. С приездом в Глухов К.Разумовского был построен стационарный театр, при котором находились оперная, балетная и драматическая труппы, хор и оркестр. Здесь ставились трагедии Эсхила и Шекспира, комедии Мольера, пьесы украинских, российских и итальянских авторов, а также балеты: «Алоиза», «Венера и Адонис». Декорации изготавливал придворный художник гетмана Григорий Стеценко. В оркестре играли поначалу итальянцы, но со временем появились и украинские музыканты. Певцами и дирижерами театр обеспечивала Глуховская певчая школа, готовившая специалистов для императорской капеллы. В музыкальной библиотеке Разумовских насчитывалось свыше 2300 музыкальных произведений. Соответственно, содержание театра и хора требовало значительных средств, которые и выделял гетман.

Именно благодаря меценатству всесильного гетмана во многом раскрылся талант вышеупомянутого роменчанина Г.Стеценко (1710-1781 гг.), мастера портретной живописи. По заказу гетмана он расписал стены его родового имения в Козельце «Покорщина», а также иконостас козелецкого собора Рождества Богородицы, создал галерею портретов семьи Разумовских, но более всего проявил свое дарование в написании картин-икон, известнейшей из которых является «Роменская мадонна».

На Гетманщине крупным благотворителем слыл кошевой атаман Петр Калнышевский, профинансировавший строительство деревянной церкви Покровы Пресвятой Богородицы в Ромнах (1770 г.), возведенной под руководством местного архитектора В.Кривошея, и храма Св. Троицы в Пустовойтовке (1773 г.). Пустовойтовской церкви П.Калнышевский также подарил ценное Евангелие московской печати 1758 г., инкрустированное серебряными вызолоченными листами, с переплетом с резьбой и рисунками. Только на этот фолиант кошевой израсходовал 500 руб.! Над иконостасами пустовойтовской и роменской церквей работала бригада известного мастера С.Шалматова. В целом на свои средства П.Калнышевский соорудил четыре церкви на Гетманщине, оказывал помощь Межгорскому монастырю близ Киева, которому традиционно покровительствовала Запорожская Сечь. Петр Иванович отослал богатые церковные сосуды и для храма Гроба Господня в Иерусалиме.

Продолжение следует.

Дмитрий Кудинов


п»ї