Долі

«Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!»

Когда-то не было школы, где в канун 9 Мая не звучали бы стихи Юлии Друниной. Верность и честь, любовь и красота, отвага и служение своему народу, воспетые в ее поэзии, не перестали быть ориентирами для многих и сегодня.

В 1941-м ушедшая на фронт добровольцем семнадцатилетняя девчонка повидала многое, но не сломалась, а сложила собственную песнь о себе и о своем поколении. Сила поэзии, как и всего творчества Друниной, в искренности и правде. Израненная войной, но подкрепляемая идеалами, за которые воевала, на все жизненные вызовы Юлия Друнина шла с открытым забралом. Но в 1991-м ее поэтический организм не справился с управлением. Фронтовик Друнина не смогла пережить трагедии эпохи перемен, когда в родном отечестве вдруг оказались поставленными под сомнение подвиг народа в войне и сама Победа. Она не нашла в себе силы видеть, в какую бездну катится страна… 10 мая этого года Юлии Друниной исполнилось бы 90 лет.

«Я ушла из детства в грязную теплушку...»

Она родилась в 1924 году в Москве, в семье учителей. Мама преподавала немецкий, папа - историю. Именно от отца Юлия унаследовала наклонность и способности к стихосложению и впоследствии очень сожалела, что отец, которого она обожала, не застал времени выхода ее поэтических сборников, ее всесоюзной славы. В детстве Юля дружила с мальчишками, играла в войну и ненавидела «бантики». Да и позже видела своим идеалом не утонченных барышень, как того хотела ее мать, а кавалерист-девицу Надежду Дурову.

Возможно, поэтому в 1941-м Друня, как ласково называли ее одноклассники, повзрослев моментально, в первые же дни войны пошла добровольцем в санитарную дружину, а оттуда на фронт: «Я ушла из детства в грязную теплушку/ В эшелон пехоты, в санитарный взвод./Дальние разрывы слушал и не слушал/Ко всему привыкший сорок первый год...» Самой Юле пришлось привыкнуть к крови. С детства она боялась ее до ужаса, ей становилось дурно при виде даже крохотной ранки. Но комсомолка должна была воспитывать в себе железную волю!.. К тому же очень скоро пришлось хлебнуть куда большего страха.

Вместе с пехотинцами медсестра попала в окружение. Тринадцать суток они шли к своим: «Мы шли, ползли, бежали, натыкаясь на немцев, теряя товарищей, опухшие, измученные, ведомые одной страстью - пробиться... А надо всем - панический ужас, ужас перед пленом. У меня, девушки, он был острее, чем у мужчин. Наверное, этот ужас здорово помогал мне, потому что был сильнее страха смерти», - вспоминала Друнина. Именно там и тогда Юля встретила свою первую любовь, самую возвышенную и романтическую. В стихах и в воспоминаниях она будет называть его Комбатом, но нигде не упомянет его имени. Комбат - молодой учитель из Минска - вывел из окружения свою группу, но подорвался на мине - в момент, когда все, казалось, уже позади...

Девушка на войне

Пробравшись к своим, Юля вынуждена была уступить просьбам отца-сердечника ехать с ним в эвакуацию. Но не рассталась с мыслью во что бы то ни стало попасть на фронт. Отец умер в начале 1942-го, и, собрав скудный вещмешок, она снова ринулась на войну - медсестрой на передовую, «в блиндажи сырые, от Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»...» После войны Друнина вспоминала: «Видимо, медики до зарезу были нужны армии: уже на другой день я получила направление в санупр Второго Белорусского фронта. Я бежала на Белорусский вокзал, а в голове неотступно крутилось: «Нет, это не заслуга, а удача - стать девушке солдатом на войне...» Но дописала это стихотворение она лишь 20 лет спустя: «Нет, это не заслуга, а удача /Стать девушке солдатом на войне,/Когда б сложилась жизнь моя иначе,/Как в День Победы стыдно было б мне!..»

И снова - артобстрелы, ежедневное свидание со смертью, отчаяние от сознания собственной беспомощности. Ведь тысячи солдат можно было спасти, если бы поблизости были настоящий госпиталь, врачи и инструменты!.. Юля тоже была ранена - осколок артиллерийского снаряда вошел в шею слева и застрял в нескольких миллиметрах от артерии. Но юная сестра просто замотала шею бинтами и продолжала спасать других. Пока не стало совсем плохо. Очнулась уже в госпитале и там узнала, что была на волосок от смерти. Там, в госпитале, Юлию и «потянуло» к стихам. «Впрочем, «потянуло» - не то слово, - позже скажет знаменитая поэтесса. - Просто кто-то невидимый диктовал мне строки, а я их записывала. Этот невидимый назывался войной».

Ее первое стихотворение было настолько точным, что сразу же вошло во все антологии: «Я только раз видала рукопашный./ Раз - наяву. И тысячу - во сне./ Кто говорит, что на войне не страшно,/ Тот ничего не знает о войне». Тем не менее война - несмотря на нечеловеческие страдания - для юной Друниной, как и для многих ее воевавших сверстников, оказалась самым ярким, эмоционально насыщенным временем, высшим взлетом духа. Именно поэтому так сильно воздействие ее стихов, которые писались в окопах и на больничной койке, на обрывках бумаги, обломками карандашей... Старшина медицинской службы Друнина воевала в Белоруссии, затем был 3-й Прибалтийский фронт. В 44-м была контужена и признана негодной к воинской службе. Это прозвучало как приговор. Но оружие поэта - его перо. Юлия Друнина поступила в Литературный институт, и уже в 1945-м в журнале «Знамя» вышел первый сборник ее стихов. Выстраданная под пулями поэзия Друниной сразу произвела большое впечатление на читателей.

«Ты - рядом, и все прекрасно...»

Мирная жизнь привнесла в творчество 20-летней поэтессы новый лейтмотив - любовь. Недаром стихами Друниной зачитывалось молодое поколение! В Литинституте она познакомилась со своим однокурсником, фронтовиком и начинающим поэтом Николаем Старшиновым. Вскоре они поженились, в 1946 году родилась дочь Елена. Молодая семья ютилась в маленькой комнатке в общей квартире, жили, по словам Старшинова, сверхбедно, впроголодь. Но Юлия, вспоминал Старшинов, никогда ни на что не жаловалась, была настоящей спартанкой.

Ее первую публикацию в «Знамени» страна запомнила, стихи Друниной вызвали широкий резонанс - и это в то время, когда чуть ли не все стихи писались на военную тематику! Ей предложили издать сборник. Это было удачей и серьезным подспорьем молодой семье. Но не все было просто на поэтическом олимпе! Николай Старшинов пишет: «Юля была очень красивой. Привлекательная внешность нередко помогала молодым поэтессам «пробиться», попасть на страницы журналов и газет… Друниной она, напротив, часто мешала - в силу ее твердого характера, ее бескомпромиссности...» Нашумевшей была история с поэтом Павлом Антокольским, который вел семинар в Литинституте. Антокольский очень ее хвалил - и вдруг предложил исключить из института «как творчески несамостоятельную»!.. Как позже выяснилось, пожилой, но самолюбивый Антокольский не мог простить резкий отпор красивой ученицы своим «ухаживаниям». Похожие ситуации вышли со Щипачевым и Симоновым.

Но талант Друниной все же пробился к людям. Ее первая книга стихов «В солдатской шинели» (1948) имела огромный успех. А дальше сборники выходили один за другим: «Разговор с сердцем» (1955), «Современники» (1960), «Не бывает любви несчастной...» (1973), «Окопная звезда» (1975), «Мир под оливами» (1978), «Бабье лето» (1980), «Мы обетам верны» (1983), двухтомник поэзии и прозы в 1989 году.

В 1960-м году Юлия Друнина рассталась со Старшиновым. В ее жизнь пришла последняя, третья - и самая большая любовь. Избранник ее сердца, легендарный сценарист Алексей Каплер («Ленин в октябре», «Ленин в 1918 году», «Необыкновенное лето», «Полосатый рейс», «Человек-амфибия» и т.д.) был старше Юлии на 20 лет. Каплеру хватило сил посмотреть в будущее после стольких лет, проведенных в лагерях благодаря давнему уже роману с юной дочерью Сталина Светланой Аллилуевой (ему тогда было почти 40). Он вообще был светлым, неунывающим человеком, романтиком. Преподавал на курсах сценаристов, где и познакомился с Юлией. Как говорили друзья и знакомые, Каплер «снял с Юли солдатские сапоги и обул ее в хрустальные туфельки».

Он действительно любил ее безгранично, оградил от всех жизненных трудностей. Николай Старшинов писал: «Алексей Яковлевич относился к Юле очень трогательно - заменял ей и мамку-няньку, и отца. Все заботы по быту брал на себя. Он уладил ее отношения с П.Антокольским и К.Симоновым. Он помогал ей выйти к широкому читателю». Алексей Каплер и Юлия Друнина прожили в счастливом супружестве 19 лет. Им завидовали, ими восхищались. Передавали из уст в уста, как возвращавшуюся из очередной заграничной командировки Юлию Владимировну совсем пожилой уже Каплер, не в силах дожидаться в Москве, поехал встречать на границу - в Брест. А юные девушки переписывали в свои тетрадки стихи Друниной, посвященные Каплеру: «Ты - рядом, и все прекрасно -/ И дождь, и холодный ветер./Спасибо тебе, мой ясный,/ За то, что ты есть на свете...» Когда его не стало на свете - в 1979 году - она уже не смогла оправиться от удара.

«Как летит под откос Россия - не могу, не хочу смотреть»

Какое-то время поэт Юлия Друнина и жила, и писала по инерции. Затем грянула перестройка. В 1990 году Друнина стала депутатом Верховного Совета СССР, выступала в периодической печати не только со стихами, но и с публицистическими статьями, где с болью писала о том, как неоднозначна перестройка, как у многих людей происходит девальвация моральных и гражданских ценностей. Ей невыносимо было видеть ветеранов, побирающихся в подземных переходах, давящихся в очередях за продуктами по льготным талонам. Искалеченных на афганской войне мальчишек, не имевших возможности получить удобные протезы... Она надеялась чего-то добиться, но вскоре отчаялась и вышла из депутатского корпуса.

Цельный и честный человек, Юлия Друнина не смогла смириться с крушением всего, во что верила. В одном из последних писем она писала: «По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно только имея крепкий личный тыл...» Но тыла у Друниной уже давно не было. Ушла и потребность творить. Старшина Друнина, вынесшая с поля битвы стольких раненых, не вынесла боли и трагедии поколения, которому выпало пережить в конце жизни, как им казалось, развал Отечества, предательство детей и внуков... 21 ноября 1991 года она закрыла изнутри гараж, села в свой «Москвич», выпила снотворное и завела мотор. Не забыв оставить милиции записки с просьбой никого не винить, а стране - стихотворение «Судный час» с заключительными строчками: «...Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, - Не могу, не хочу смотреть». Ей было 67 лет.

Подготовили Юлия Лесина, Людмила Гриневич


п»ї
Читайте у цій рубриці

Эта неделЯ в истории

«Горит и кружится планета, / Над нашей Родиною дым./

И, значит, нам нужна ОДНА ПОБЕДА/ - Одна на всех...» С ДНЕМ ПОБЕДЫ!

7 мая. Бывший День радио

1824 (190 лет) - Первое исполнение в Вене Девятой симфонии (с «Одой к радости» в конце). Дирижировавший оркестром Бетховен оваций... Читати статтю повністю