Культура

Прощанье с детским конструктором

Одно из самых замечательных событий в культурной жизни Сум карантинного времени

Именно так говорят о повести Василия Клименко «Меня водили за руку». Впрочем, значение ее, думается, не ограничивается нашим городом, карантином и беллетристикой. Рассказывая о своем детстве, автор старается быть максимально честным, что ставит повесть на уровень своего рода научного исследования.

Многие ценят стихотворный дар Василия Клименко. Занявшись живописью, он и в ней остался поэтом. Физические ограничения, которые ему при этом приходится преодолевать, создают напряженность, придающую свежесть давно знакомым образам. Повесть о детстве также обладает этим качеством. «Я все время как бы находился на границе разных миров, - пишет Василий во вступлении. - Инвалид - я все-таки предпочитаю пользоваться этим словом - находит себя и свои желания отраженными и преломленными в мире здоровых людей. Рано или поздно он понимает, что он - другой. И очень страдает из-за того, что он не может быть как все. У меня с самого начала было сразу несколько зеркал - я находил себя преломленным в мире книг. Я, если можно так выразиться, заблудился в мире книг и чтения. В нем я не чувствовал себя инвалидом, но это значит только то, что некоторые особенности моего физического существования не были в фокусе моего внимания. Рано или поздно приходится расставаться с этими иллюзиями».

Думается, после прочтения повести многие тоже расстанутся с иллюзиями - иллюзиями принадлежности к некоему «миру здоровых людей». Этот мир условный. В широком смысле мы все - люди с ограниченными возможностями. И если не замечаем этого, то лишь потому, что привычно окружены нам подобными. Повесть Василия Клименко помогает заметить, задуматься, осознать и уже хотя бы в силу этого преодолеть свою ограниченность.

В свою очередь Василия вдохновила повесть Жана-Поля Сартра «Слова». Ножом остроумия Сартр расчленяет живые воспоминания о детстве на трепещущие парадоксы. Оберегая детство от чужой насмешки и недоверия, он прикрывает его собственной насмешкой и недоверием. Хорошо ли это?

Горький вкус - не признак правды, ирония - не признак знания, задний ум - не признак мудрости. Власть над детством, - а детство - это не только мы, но и наши молодые родители, - должна быть ответственной и уважительной. Человеку, который пишет о своем детстве, нужно пройти между двух опасностей: навязчивой подозрительности анализа и слепой доверчивости чувства. Как себя вести со своим детством - как со старшим, который родился раньше тебя, или как с младшим, попавшим в настоящее после тебя? Что было раньше - курица или яйцо? Для исследования детства «взрослый» анализ не годится. Как для описания микромира физикам понадобился особый язык квантовой механики, так для описания детства нужен особый подход, в котором «курица и яйцо» еще не вполне разделены. И тогда, возможно, в лепете детства удастся расслышать истину. К счастью, Василий Клименко в исследовании детства бережней Сартра.

Особое место в повести Василия занимает тема ухода ребенка. «Когда его шаги становятся самостоятельными, он убегает от родителей, прячется от них. Звучит громкий детский смех, игра в убегание и прятки доставляет ребенку невыразимое удовольствие». Удовольствие доставляет возвращение. Не убежав, не вернешься. Василий был лишен такой возможности. Его водили за руку. По дорогам и по жизни. Свобода - осознанная необходимость? Но как ее осознать, не испробовав свободы? Как обрести родителей и самого себя, не разорвав родовой пуповины? И маленький Василий погружается в мир книг.

«...В процессе чтения я настолько сливался с героем книги, что переставал ощущать себя инвалидом. Я бегал и прыгал, совершал самые невероятные поступки вместе с ним. Соблазн этой ненастоящей, нарисованной чужими словами жизни был настолько велик, что она временами перевешивала настоящую... Слова перетянули меня в свой воображаемый мир, и я жил этим миром, опирался на них в поисках ответа на главные вопросы, сочинял стихи, выраставшие в мою реальность из мира чужих слов». Мир чужих слов тоже держал его за руку. Но он же вооружил его и нужными для жизни инструментами.

«В моем воображаемом культурном конструкторе могло быть все, что угодно, я мог без конца накапливать знания и умения, тем самым пополняя его новыми деталями. Но в нем не было и не могло быть самого главного - меня самого...» Обретение автором самого себя подобно течению реки: одни препятствия вода огибает, через другие переливается, а какие-то становятся ее берегами. Прочитав повесть, вы узнаете, какую роль в этом сыграли Владимир Высоцкий, Лев Толстой и перестройка, учителя, родители и друзья, книги и творчество. Повесть доступна в живом журнале автора: https://vasmapr.livejournal.com/19316.html. Не будем же ее пересказывать и предварять своим пониманием. Она достаточно глубока, чтобы каждый мог найти в ней свое. Вот взгляд на повесть Василия Клименко с другой стороны. Впечатлением поделилась Оксана Коваленко, автор и исполнитель песен (Мукачево): «Чем масштабнее личность, тем более она способна отстраниться от ситуации лично своей, частной, абстрагироваться от нее и строить свою жизнь согласно своим желаниям и интересам, а не всему тому, что выражают в сослагательном наклонении, добавляя частицу «не»: «Эх... Вот если бы не...»

Василий Клименко не то чтобы вышел за рамки своего состояния. Такое впечатление, как будто бы он никогда в них не был. У меня с ним интересная история приключилась... По поводу картины Ирины Проценко «Насмешницы и садовник». Брызги света и отсутствие самого садовника - первые две мысли. Даже не мысли, а так... оттенки их появились у меня в голове, когда я увидела эту картину впервые. Каково же было мое удивление, когда через некоторое время я прочла: «Спрошу, куда садовник подевался? / В саду, где брызнув светом, словно смехом, / Во все концы незвучно день раздался, / Разбужен ярким, небывалым летом». Мне всегда казалось, что поэт для того и нужен людям, чтобы высказывать их переживания и чувства. Но впервые подобное произошло со мной настолько буквально! Какой-то неизвестный мне человек в Сумах думает мои мысли и высказывает мои чувства в стихотворении, написанном как впечатление от той же картины! Василий Клименко его зовут...

Я написала ему, и он мне ответил, и я была очень ему благодарна, потому что получилась песня, и потом - другая. Но я ничего о нем не знала! Я только чувствовала, что с ним легко, хотя, скорее всего, он тоже ничего обо мне не знал и, тем не менее, вежливо пообщался и разрешил воспользоваться своими стихами и даже ничего не просил исправлять. Песню мы не переделывали.

И вот теперь вышла его повесть «Меня водили за руку», от которой невозможно оторваться! Это не история боли и ее преодоления. Это история путешествия! Полное погружение в мир другого себя.

Чтобы вот так писать о себе, нужно, во-первых, пройти этот путь к себе сегодняшнему, такому, каков теперь Василий Клименко, дорасти до этого уровня - сформировавшейся самодостаточной личности. Во-вторых, с высоты достигнутой уметь вновь вернуться (а это не просто - людям свойственно забывать трудности) в самое начало и пройти этот же путь еще раз пошагово, подетально, переживая заново все свои эмоции, победы и поражения.

...Это очень интересно само по себе - пройти вместе с автором все эти ступени и отступления. Он честен и относится к себе весьма критично! Всякое было в его жизни, как у всех нас. Он не строит из себя супергероя - человека без недостатков и слабостей. А это дорогого стоит. Плюс, что тоже ценно, - изложение: замечательное построение слов, блестяще сформулированные мысли. Они цепляют и держат, и ты уже не чувствуешь разницы между собой и автором, потому что самого себя начинаешь понимать лучше, когда проходишь с автором его путь, когда читаешь эту повесть. Это уникальное качество! Свое детство, свое взросление, отношения с родителями - все это я стала лучше понимать теперь.

Читая повесть, не чувствуешь себя ни хуже, ни лучше, чем тот, кто это пишет. Сливаешься с ним в одно целое, и нет границы между раскрываемым его внутренним миром и своим. Ну, во всяком случае, у меня так. Как и с тем стихотворением, с которого в моей жизни появилось это имя - Василий Клименко!»


п»ї