История

Гастроли сроком целых три года

Сотрудники театра им. Щепкина в годы Великой Отечественной были и актерами, и рабочими, и грузчиками...

Война в первую очередь навевает мысли о горе, смерти, лишениях и разрухе. Однако, какой бы жестокой и беспощадной она ни была, ей все же не под силу остановить созидательные проявления человеческого духа. Особенно в области искусства.

Известно, что с наступлением оккупации в 1941 году история театральной жизни Сумщины не прервалась. Актеры выходили на подмостки заведений Мельпомены как на занятой немцами территории, так и глубоко в тылу, куда эвакуировали советские учреждения культуры.

«Действенная творческая единица»

В 1920-1930-е годы в Сумах было помещение театра им. III Интернационала, бывший дореволюционный «Тиволи», или по-другому «театр Корепанова» (по фамилии фундатора заведения, гласного городской думы Дмитрия Митрофановича Корепанова). Сейчас здесь размещается сумской ТЮЗ. Во второй половине 1930-х годов его фактическим хозяином стала труппа созданного распоряжением Харьковского театрального треста 3 апреля 1933 г. в г. Лубны межрайонного передвижного рабоче-колхозного театра. В него влились актеры из расформированных Всеукраинского совхозно-колхозного и Краснодарского украинского им. Петровского театров. После переезда новообразованного учреждения в г. Золочев оно получило название I Харьковского рабоче-колхозного театра. Последний зимой 1937-1938 и 1938-1939 гг. гастролировал в Сумах, став после образования Сумской области в 1939 г. основой для создания стационарного Сумского областного государственного украинского драматического театра им. Щепкина. Его первым директором был прежний руководитель действовавшей в 1930-е годы организации «Сумгортеатра» Петр Петренко. Однако настоящей душой театра стал обосновавшийся весной 1939 г. в его стенах худрук, «одаренный мастер сцены», организатор театрального дела в Украине (основатель театров в Полтаве, Каменце-Подольском, Донецке; руководитель Полтавского театрального товарищества, актер харьковских театров «Березиль» и Государственного театра музкомедии) Домиан Иванович Козачковский (1896-1967). К слову, именно он и предложил назвать сумской театр именем известного актера Михаила Щепкина. Идея эта родилась во время гастролей сумского театра в Ромнах. Там, как известно, в свое время неоднократно выступал во время Ильинской ярмарки Михаил Семенович, и там же решалась судьба актера. По почину малороссийского генерал-губернатора Николая Репнина будущий декабрист князь Сергей Волконский, надев свой генеральский мундир с наградами, обошел лавки купцов с подписным листом - для устройства специального спектакля, сборы с которого должны были обеспечить сумму, необходимую для выкупа любимца публики из крепостной зависимости. В заголовке значилось: «В награду таланта актера Щепкина для основания его участи, июля 26-го дня 1818 г.».

Основная трудность в организации стационарного театра заключалась в недостатке профессиональных актеров и режиссеров. Но ее решили, приглашая актеров украинских театров (в частности, из Днепропетровского рабоче-колхозного передвижного театра). Привлекались и лучшие творческие силы города, как, например, выпускник Киевского театрального института режиссер Александр Максимович Льдов (1904-1979). На конец 1939 г. в театре трудились 37 актеров, 18 основных административных, художественно-технических работников и 35 человек обслуживающего персонала (билетеры, кассиры, гардеробщики, уборщики, дворники). Был оркестр и балет. В целом же трудовой коллектив театра в первый год его существования численностью немногим превышал 100 человек, а в канун войны вырос до 140.

За короткий период своего существования сумской храм Мельпомены добился признания не только у местной публики и на Левобережной Украине, где много выступал (еще в 1935 г. коллектив театра получил первое место на олимпиаде рабоче-колхозных театров Харьковщины), но и далеко за пределами республики. Щепкинцы успешно гастролировали в городах Северного Кавказа, Поволжья и по соседству - в Курске. Значительным достижением творческого коллектива стала постановка в январе 1941 г. одной из наиболее сложных пьес М.Горького «На дне». По мнению современников, она подчеркнула «большой творческий рост театра, возросшую культуру актерского коллектива». Это вполне соответствовало избранному кредо щепкинцев - «агитировать зрителя качеством своей работы» и еще «бороться за высококачественную художественную продукцию». Наконец, как говорил Козачковский, «искусство, как и хлеб, одинаково нужны людям и в радости, и в горе... Театр должен жить, поскольку он нужен народу, а это наибольшее счастье для творческой личности». Такая позиция находила понимание у областной власти - растущие потребности театра покрывались дотациями, художественному составу предоставляли квартиры или комнаты в общежитиях.

С другой стороны, стационарному сумскому драмтеатру приходилось постоянно утверждаться в роли лидеров сцены. Творческую конкуренцию щепкинцам составляли созданные в областном центре перед ВОВ передвижные сумские рабоче-колхозные театры украинской драмы им. Шевченко, русской драмы им. Горького, Сумской областной кукольный театр и театр миниатюр. Однако развитие культуры города на время прервала военная гроза.

«Не было и намека на какую-либо растерянность»

Сообщение о войне застало труппу театра на гастролях. «Новость о начале Великой Отечественной войны, - вспоминал актер Петр Иванович Семернин, - ворвалась прямо в спектакль «Запорожец за Дунаем», с каким мы в то время выступали в Сызрани». По окончании антракта между вторым и третьим действием актеры предложили публике выбрать самой - заканчивать спектакль или продолжать. Зал высказался в пользу последнего. Заключительная ария Андрия с хором «Молитва за Украину» (Щасливу путь нам, Боже, дай, | На Тебе, Спасе, уповаєм, | В сльозах до Тебе прибігаєм, | Побачить дай нам рідний край) в финале оперы вызвала у публики, да и у самих исполнителей слезы. Но вместе с тем и чувство надежды. После половина коллектива, преимущественно техработники, была тут же отправлена назад в Сумы (52 чел.) вместе с частью имущества. Остальные, готовящиеся отбыть на родину, были задержаны железнодорожной администрацией в связи с правительственным распоряжением о запрете гастрольных туров и выезда в районы, близко расположенные к местам ведения боевых действий. Это вызвало массу смешанных чувств - дома оставались дети, близкие и родные люди. Некоторые актерские семьи оказались разорванными по разные стороны фронта...

По окончании работы в Сызрани 13 июля 1941 г. сумчане вместо Куйбышева - конечного пункта гастролей - на месяц отправились в г. Чапаевск, где они выступали преимущественно перед рабочими оборонных предприятий. Уже осенью труппа переместилась в соседнюю Чкаловскую (ныне - Оренбургскую) область, где изначально она обосновалась в г. Бугуруслан, а в июне 1942 г. в другом райцентре - Бузулуке. Примечательно, что на Южном Урале сумчане оказались не единственными эвакуированными работниками искусства УССР. Их коллеги по цеху из Харьковского государственного музыкально-драматического театра им. Кропивницкого остановились в г. Абдулино той же Чкаловской области.

До февраля 1943 г. сумским театром продолжал руководить Петр Петренко, пока его не вызвали в распоряжение Сумского облисполкома (тогда освобождение нашего города казалось делом совсем близким). Его место временно занял Анатолий Александрович Ярский, бывший директор Бузулукского колхозно-совхозного театра, ликвидированного в сентябре минувшего года «в связи с отсутствием площадки для работы, а равно отсутствием достаточного количества творческих работников». Потом некоторое время обязанности директора театра исполнял Д.Козачковский, пока к руководству вновь не вернулся П.Петренко.

Итак, в Бугуруслане оказались 50 человек - лишь треть от довоенного коллектива. Из них 36 - актеры. В том числе известные не одному поколению сумчан, работавшие в театре с первого дня его основания, - актер И.А.Дехта, его коллега по самому первому составу сумского театра С.Ф.Крайдышенко и Н.Г.Домбровская, старейший его актер (на сцене с 1897 г.), хорошо знакомый с корифеями украинской театральной культуры, племянник М.Л.Кропивницкого Н.И.Сочеванов, ветеран театрального искусства, в молодости ведущая актриса Мариупольского театра русской драмы А.И.Минина-Равич, бывшая хористка капеллы «Думка» и актриса Киевского областного передвижного театра им. Щорса З.И.Александрова, будущий народный артист УССР А.Г.Тарасенко, настоящие и грядущие мэтры сумской сцены А.П.Носачев и П.И.Семернин (оба ученики Д.Козачковского), А.В.Жук, В.В.Юрченко, О.А.Лелина, А.И.Красношапка, Н.Ф.Квитковский, Е.А.Золотаренко, М.Ф.Дехта-Лисовая, М.Ф.Островская, Н.Ф.Янковский.

Однако и это число актеров вскоре сократилось - некоторые мужчины рвались на фронт, и военкоматы в этом желании им не отказывали. Уже в декабре 1941 г. творческий цех покинули пять актеров, призванных в армию или переведенных в другие театры. Им на смену пришли актрисы расформированного театра в Бузулуке Г.Г.Конни и Смельская, задействованные в постановках на русском языке. Также в штат щепкинцев временно была принята администратор бузулукского театра Н.Г.Зеленкова и его техработники. В результате к концу 1942 г. коллектив «Щепки» вновь вырос - до 70 человек. Была возобновлена работа костюмерного, парикмахерского, реквизиторского, монтировочного цехов и электроцеха.

На новом месте сумской театр был подчинен управлению по делам искусств при СНК РСФСР, а на месте - отделу по делам искусств Чкаловского облисполкома, утверждавшего репертуарный и производственный планы творческой организации. В эвакуации сменилось и название учреждения - место расположения и статус «драматического» упускались, упрощая название до вывески «Украинский государственный театр имени Щепкина». Отдел спускал на его руководство общие государственные распоряжения и указания областной власти, а вот за все текущие вопросы жизни театра отвечал директор, наделенный для этого особой доверенностью: у него было право открытия и закрытия расчетных счетов, подписи платежных документов, заключения договоров и сделок, найма и увольнения служащих, выступления в суде в качестве истца, ответчика и третьего лица и пр. Это было важно, поскольку с сентября 1941 г. щепкинцы трудились на хозрасчетных началах, получая лишь небольшие дотации со стороны государства. Согласно временному уставу, оплата труда работников производилась «исключительно из доходов, поступающих от спектаклей и концертов театра за вычетом административно-управленческих и операционных расходов» (по оплате транспорта, помещения для представлений и жилья, выплаты суточных и пр.). По согласованию исполкомов Бугурусланского, а затем и Бузулукского горсоветов сумчане получали в пользование здания местных городских театров, утверждали в местных органах власти устав и штаты.

Условия военного времени определили особые требования к работе театра. В частности, его администрации вменялось «обеспечить сохранность документов отечественной войны... представляющих государственное, научно-историческое значение» (именно во многом благодаря этому и стала возможной данная публикация). Требовались профилактические меры против распространения инфекционных заболеваний. Например, надо было регулярно проводить дезинфекцию помещений, костюмов и париков, следить за тем, чтобы костюмы после каждого использования проглаживали горячим утюгом, чтобы сотрудники театра регулярно посещали баню, чтобы селились в общежитие с предварительной санобработкой и пили исключительно кипяченую воду. Большое внимание уделялось противопожарной безопасности (проверка состояния электрооборудования, контроль за использованием электронагревательных приборов и строго отведенными местами для курения, запрет на использование пиротехнических средств во время спектаклей). С этой же целью устанавливалось постоянное дежурство в театре, а сотрудников обучали правилам противовоздушной обороны. Вопрос нехватки технических работников (рабочие сцены, столяры, художники-декораторы, портные, костюмеры, бутафоры, парикмахеры-гримеры) решался путем налаживания ученичества - практического обучения сроком до 6 месяцев. Весь мужской состав прошел курс военного обучения, а женский - первой медпомощи при ранениях. Наконец, руководству приходилось отстаивать материальные интересы театра - добиваться увеличения постановочных средств на премьеры, выделения денег на закупки материалов, снижения норм ежемесячного изъятия части прибыли государством, преодолевать «нечуткое и невнимательное отношение к работникам искусств» со стороны местных органов власти в решении вопросов обеспечения.

«Художественный вклад театра в дело обороны»

Репертуар щепкинцев состоял из сумского творческого запаса, привезенного на Южный Урал, и новых постановок. Так, в Бугуруслане сумчане демонстрировали свои довоенные спектакли «Катерина» Н.Аркаса по мотивам одноименной поэмы Т.Шевченко, «Запорожец за Дунаем» С.Гулака-Артемовского, «Наталка Полтавка» Н.Лысенко по мотивам одноименной пьесы И.Котляревского, «Маруся Богуславка» М.Старицкого, «Безталанна» И.Карпенко-Карого, «Доки сонце зійде, роса очі виїсть» М.Кропивницкого, «Золотые вербы» М.Бирюкова). Были и освоенные ими по собственному почину новые постановки - в первое полугодие 1942 г. в Бугурусланском театре показали спектакли «Партизаны в степях Украины» А.Корнейчука, «Шел солдат с фронта» В.Катаева, «Крылатое племя» А.Первенцева, «Пархоменко» В.Иванова, «Надежда Дурова» К.Липскерова, «Бурлака» И.Карпенко-Карого, «Шельменко-денщик» Г.Квитки-Основьяненко, «Майская ночь» М.Старицкого по Н.Гоголю, «Ой, не ходи, Грицю, та й на вечорниці» и «За двумя зайцами» М.Старицкого и др.). А были и пьесы, рекомендованные к исполнению Комитетом по делам искусств при Совете народных комиссаров СССР уже в годы войны. Из последних в сезоне 1943 года сумчане на бузулукской сцене поставили актуальные драмы на тему войны - спектакли «Бессмертный» А.Арбузова и А.Гладкова, «Русские люди» К.Симонова, «Мой друг полковник» Н.Вирта, «Синий платочек» В.Катаева, «Петр Крымов» К.Финна (кстати, о труде и жизни граждан в эвакуации, решении ими конфликтных ситуаций).

Тогда же они показывали историко-революционные драмы - «Кочубей» по мотивам одноименного романа А.Первенцева (о советском комбриге-кубанце Иване Кочубее, расстрелянном в 1919 г. «беляками»: «В этой пьесе показана героическая борьба народа и его героев за советскую власть... и подлая измена троцкистского руководства в боях под Царицыном») - это из сумского репертуара, «Олеко Дундич» А.Ржешевского и М.Каца, оперетта «Свадьба в Малиновке» А.Рябова и Л.Юхвида, «Мартын Боруля» и «Суета» И.Карпенко-Карого, «Пошились у дурнi» М.Кропивницкого, «Дай серцю волю» М.Старицкого, «Без вины виноватые» А.Островского и поставленная еще в Бугуруслане ко дню рождения Кобзаря в 1942 г. нетленка украинской драматургии «Назар Стодоля» Т.Шевченко. Судя по количеству спектаклей, наиболее востребованными у публики оказались «Синий платочек», «Запорожец за Дунаем», «Маруся Богуславка» и «Петр Крымов».

Кроме того, щепкинцы подготовили несколько концертных программ (патриотические, лирические украинские и русские народные песни, декламации, скетчи, танцы), пользовавшиеся большим успехом у зрителя. Посвященный шевченковским дням концерт состоял из номеров: «Вступительное слово - гнев Шевченко» (О.Лелина), сольные и хоровые партии «Як умру», «Вічний революціонер», «Закувала та сива зозуля», «Туман хвилями лягає», финальный хор из оперы «Запорожець за Дунаєм», «Нащо мені чорні брови», «Україна моя», «Ой, у лісі, ой, у полі», украинские танцы и (куда же без нее в то время) - «Пісня про Сталіна». Сольные партии исполняли артисты Д.Козачковский, И.В.Богданович и Н.Г.Домбровская. Думы и народные песни под собственный аккомпанемент на бандуре пел Н.Сочеванов. Ведущими концерта были Д.Козачковский и А.Тарасенко.

Помимо культурно-просветительской работы среди населения, щепкинцев активно задействовали в военно-шефских выступлениях, преимущественно в госпиталях. Их состоялось 650 за период с 1 июля 1941 до 26 августа 1943 года. При этом сборы от 19 концертов и спектаклей для граждан пошли в фонд обороны. Кроме того, актрис З.И.Александрову и Я.А.Зорину делегировали в составе худбригад в распоряжение командования Волховского и I Украинского фронтов. Щепкинцы также оказывали посильную шефскую помощь красноармейской самодеятельности, в т.ч. сформированному в Сумах и переброшенному затем в Горьковскую область эвакогоспиталю. Ответственность за проведение данных мероприятий возлагалась на председателя военно-шефской комиссии при театре актера Алексея Жука.

Время от времени руководство областного отдела искусств указывало на значимость постановки той или иной пьесы. Например, особо подчеркивалась необходимость тщательной подготовки спектакля «Русские люди» - «как юбилейного к XXV годовщине Октябрьской революции». При этом основой режиссерского постановочного плана становились свыше спущенные указания, что, безусловно, несколько умаляло творческую самостоятельность коллектива. Тем не менее, руководство вышеупомянутого отдела осталось довольным проделанной в сжатые сроки работой: «Несмотря на вставшие перед коллективом трудности по освоению спектакля на русском языке, в результате упорной работы всего творческого коллектива театр с честью выполнил взятое обязательство и создал актуальный патриотический спектакль большого идейного значения и на должном художественном уровне». Более того, оно распорядилось выплатить премии лучшим задействованным в пьесе актерам, а также некоторым сотрудникам, служащим в театре с момента его основания.

Эту, а также другие постановки щепкинцев могли видеть не только местные жители, эвакуированные в Бузулук граждане, бойцы формируемой здесь же польской «армии Андерса», Первого отдельного Чехословацкого батальона Людвига Свободы, тыловых частей Красной Армии, но и зрители других городов Урала. Например, в конце 1943 г. - в начале 1944 г. сумской театр гастролировал в г. Медногорск Чкаловской области. За период всего своего пребывания в Бугуруслане и Бузулуке сумчане выезжали с концертами в колхозы Чкаловской области во время посевной и уборочной кампаний (всего дано более 100 представлений в колхозах), на нефтепромыслы, железнодорожные станции, а также обслуживали «политико-массовые мероприятия». По воспоминаниям А.П.Носачева и П.И.Семернина, актерам порой приходилось давать по три-четыре представления в день перед ранеными или отбывающими на фронт частями в неотапливаемых помещениях, где они «тут же и жили коммуной».

Скромно описанная актерами обстановка детализируется выводами Бугурусланского горисполкома: «В здании театра не произведен даже текущий ремонт, не завезено топливо, ощущается недостаток мебели, имеющееся оборудование изнашивается и никем не пополняется, здание содержится в неудовлетворительном состоянии». То же отмечал и Д.Козачковский: «Помещение, в котором сейчас [находится. - Д.К.] театр, ни в коей мере не приспособлено для работы профессионального театра и не имеет абсолютно никаких хозяйственных, технических и рабочих удобств, в связи с чем работники... провели две жестокие зимы, работая в раздетом виде при температуре, доходящей до 14° ниже нуля». Декорации, костюмы изнашивались и приходили в негодность. К тому же они портились во время переездов, расходы на которые, опять же, театр брал на себя. Часть имущества еще в Сызрани была распродана в связи с невозможностью его транспортировать. В обновлении техсредств художественного представления особо не помогла и передача щепкинцам материального имущества закрытого Бузулукского театра.

Однако все это были, так сказать, мучения коллективные. Очевидно, тяжелее переносились они на индивидуальном уровне. Постоянным спутником щепкинцев были перебои с питанием. «Четыре месяца с начала войны коллектив работал исключительно на прожминимуме, не имея никакой твердой зарплаты и никаких распоряжений на этот счет управления. Кроме этого, тянулась задолженность работникам зарплаты за май, июнь 1941 г.», - описывал вставшие в первый год перед коллегами материальные трудности Д.Козачковский. С обеспечением щепкинцев ситуация не улучшилась и позже: «Твердая месячная зарплата в связи с произвольными рыночными ценами не обеспечивает некоторых работников и двухдневным нормальным проживанием, в связи с чем многие крепко пошатнулись состоянием своего здоровья. Слабо отовариваемые продуктовые карточки и местная столовая, дающая лишь 80 обедов (вместо 120 - с иждивенцами) из одного блюда, не обеспечивают ни качества, ни количества хотя бы минимальных потребностей работника. Дети работников театра, кроме хлебных карточек, не включены больше ни на какие виды довольствия. Обувь, промтовары для работников театра давно находятся в области забвения... Проведя две зимы в весьма недопустимых квартирных условиях и холоде, сейчас работники театра, за очень малым исключением, вынуждены жить в театральных гримировочных, до сих пор не имея никаких удовлетворительных перспектив на зиму. Квартирные же хозяева в лучшем случае принимают на квартиру за доставку 3-4 куб. м дров на три месяца зимой, или же квартир совсем не сдают». Эти указания на факты быта работников приведены из писем, рассылаемых руководством театра в различные инстанции. В самой же труппе, по воспоминаниям А.П.Носачева и Д.М.Островской, жаловаться на лишения не было принято.

Решать эти и многие другие проблемы щепкинцам подчас приходилось самостоятельно (деньги на ремонт, отопление и содержание служащих должен был предоставить отдел по делам искусств Сумского облисполкома, но в связи с оккупацией области это оказалось неосуществимым). По большей части своими силами коллектив делал косметический ремонт театральных помещений, очищал уборные, чинил вентиляцию и мебель, вставлял окна, строил гардеробные и декорации, чинил электропроводку. Вообще, по меткому выражению Д.Козачковского, щепкинцы стали «и актерами, и рабочими, и грузчиками». Впрочем, на этом их профессиональная занятость не ограничивалась. По воспоминаниям А.П.Носачева, сумчане «всем коллективом помогали собирать колхозникам урожай, в лютую зиму ездили в лес заготавливать дрова, из замерзшей реки помогали вытягивать лесосплав» для нужд Бугуруслана. Причем картофель при недостатке инвентаря приходилось из-под заснеженной земли выгребать руками, а с таким трудом добытые дрова нередко оставлять в лесу из-за отсутствия транспорта. С помощью ломов и лопат актеры и техперсонал зимой рыли котлованы под строительство бараков для эвакуированных из Харькова членов семей военнослужащих и рабочих, выкапывали землю для прокладки железнодорожных линий, привлекались к прополке и уборке огородных культур в хозяйстве воинской части. «Словом, - подытоживал Андрей Петрович, - были там, где нужна и культура, и рабочая сила».

Удивительно, что после физических нагрузок, в ущерб сну, на время позабыв о бытовых трудностях и невзгодах (щепкинцы испытывали нужду в теплой одежде, которую, отправляясь в летние гастроли 1941 г., они, разумеется, с собой не брали), коллектив с энтузиазмом брался за новые творческие проекты, работал с должной отдачей и неизменно собирал аншлаги среди населения - билеты в сезон 1943 г. раскупались за 8-9 дней до выхода спектакля. К маю 1943 г. репертуар театра возрос до 23 пьес, 15 из которых было освоено за пределами Сум, а также имел 4 абсолютно новые концертные программы. Последние стали обязательной частью празднования годовщин Октябрьской революции, Дня Красной Армии, создания УССР и на шевченковские дни. Характерно, что такое увеличение нагрузки происходило без утраты качества продукта - Д.Козачковский уверенно отмечал, что сумской театр за два военных года «финансово и творчески окреп, сохранил весь свой основной состав и пользуется заслуженным авторитетом среди рабочего населения, колхозников и частей Красной Армии».

Возросший в тылу интерес к сценическому искусству благоприятствовал увеличению сборов с представлений (при этом стоимость билетов с 1 января 1942 г. была снижена правительством на 25%). За 1942 г. театр заработал около 250 тыс. руб. при сборах примерно 1,2 млн. руб. За 1943 г. сумма сборов увеличилась до более чем 1,4 млн. руб. Эти средства шли не только на потребности коллектива, покрывая, кстати, в начальный период эвакуации не более 50% необходимой для его содержания суммы, но также изымались государством (налог со зрелищ, отчисления в лит- и музыкальный фонды, коммунальные платежи и пр.), направлялись в фонды помощи семьям фронтовиков и обороны. В частности, последний щепкинцы пополнили от концертов и спектаклей в выходные дни на сумму 203749,85 руб., причем половина собранных средств была направлена на строительство танковой колоны «За Советскую Украину». При этом, выполняя шефские обязанности, театру приходилось серьезно урезать собственные потребности. Например, вместо 30 тыс. руб., необходимых для новой постановки, театру выделялось лишь 9 тыс. руб.

Самоотверженный и плодотворный труд щепкинцев не остался незамеченным. Свидетельство тому - благодарности отдела искусств Чкаловского облисполкома, управления по делам искусств при Совнаркоме УССР, почетные грамоты Комитета обороны СССР, Народного комиссариата культуры СССР, Верховного Совета УССР, ЦК Союза работников искусств СССР. А главное - благодарное отношение зрителя, теплые письма с предприятий, фронта и из госпиталей.

«Культура Украины не сломлена!»

После освобождения нашего города прошло еще полгода, прежде чем театр вернулся в Сумы, несмотря на то что решением правительства он одним из первых получил предписание вернуться. Растрогавшая щепкинцев весть об освобождении Сум застала их во время представления «Запорожец за Дунаем» (какова ирония судьбы!). Но это уже были слезы радости.

В сумской газете «Більшовицька зброя» от 14 января 1944 г. было объявлено, что труппа вернется в Сумы уже в январе 1944 г., однако на перрон сумского вокзала ввиду бюрократических проволочек, затянувших реэвакуацию театра, она ступила лишь 23 марта. Для возвращения же в прежнее свое здание ей понадобилось еще пять лет до полного его восстановления. Посему первые спектакли театр показал на сцене областной филармонии. Настоящий театральный праздник сумчанам был устроен в конце мая 1944 г. - «Шельменко-денщик», «Доки сонце зійде», «Сватання на Гончарівці», «Дай серцю волю», «Маруся Богуславка», «Весілля в Малинівці», «Синий платочек», различные пьесы, накопленные за время пребывания в эвакуации. В сезон 1944-1945 гг. щепкинцы поставили разножанровые спектакли: комедии М.Водопьянова и Ю.Лаптева «Вынужденная посадка», А.Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского», «Миссия мистера Перкинса в страну большевиков» А.Корнейчука, «Раскинулось море широко» В.Азарова, В.Вишневского и А.Крона (с помощью режиссера Харьковского государственного театра музкомедии С.И.Макарченко), трагедия В.Ильенкова «Площадь цветов», военная драма Л.Шейнина, Леонида и Петра Тур «Поединок», историческая драма А.Копыленко «Чому не гаснуть зорі». Разнообразие общего репертуара, в котором были опера, оперетта, драма, комедия, говорило о творческом взлете «синтетического театра», на который, как ни удивительно, сильнейшим образом повлияла война, до предела мобилизовавшая духовные и нравственные силы труппы.

В домашних условиях театр обновлял репертуар, восстанавливал связи с драматургами, принимал участие в мероприятиях к 40-летней дате смерти А.П.Чехова, дал 16 спектаклей во время гастролей в Лебедине. Летом 1944 г. была открыта студия с двумя учебными группами по хореографии и вокально-музыкальному искусству. Регулярно проводились встречи с фронтовиками, что позволяло глубже вникнуть в раскрытие образов героев-солдат и офицеров.

Щепкинцев продолжали привлекать и к военно-шефской работе. Уже до конца марта 1944 г. они успели дать 5 концертов в сумских госпиталях. А в следующем месяце - уже 31 концерт. Также театр не прекращал отчисления в фонд обороны, возросшие к концу войны до 700 тыс. руб. Вместе с тем трудно разрешался вопрос о размещении вернувшихся из эвакуации актеров. По решению горисполкома им был выделен двухэтажный дом под общежитие, где щепкинцам приходилось жить в весьма стесненных условиях.

После Победы в коллектив театра вернулись коллеги, вырванные из него войной. В частности, старший лейтенант и командир роты связи Александр Максимович Льдов, С.А.Шаповалов, А.И.Красношапка, С.М.Штанько. Однако наступление мирной жизни все же было омрачено потерей - в 1943 г. погиб призванный в армию еще до ВОВ молодой актер, танкист Михаил Сахно.

История театра военного времени - пример трудового мужества наших земляков. «Три года коллектив театра в эвакуации преодолевал производственные и еще больше бытовые трудности, но не давал и намека на какую-либо растерянность как в моральном и творческом плане, так и в хозяйственно-бытовой жизни», - подводили итог своему труду вдали от родного города сумские служители Мельпомены. Творческое вдохновение они черпали не только из хорошо слаженной общей работы и взаимной поддержки, но и из неразрывной духовной связи с Родиной. «Сумчане-щепкинцы смогли доказать всем, что культура Украины не сломлена, как не сломлен дух украинского народа», - отмечал современник. Они по праву разделили славу майского торжества в 1945-м с воинами-победителями...

Дмитрий Кудинов


п»ї